Личный успех – сегодня наше общество инфицировано этим клише. Оно сейчас развивается абсолютно во всех системах, на нём начинают базироваться разные проекты, оно выступает основой во всех стартапах, во всех кадровых вопросах и даже в социальных темах. На этой закваске начинает формироваться мировоззренческая основа школьников, в головах которых культивируется персональный успех. Он же связан и с понятием человеческий капитал, то есть человек оценивается как единица: сколько человек стоит, каков его личный потенциал, чего этот человек достоин… Но на самом деле, мы не замечаем подлога: мы вроде говорим, что мы единый народ, российская нация (об этом говорят большие политики), но при этом каждый из них напрочь инфицирован этой индивидуальной успешностью и все проекты, которые касаются и кадровых резервов, и продвижения инициативных людей, – всё строится на индивидуальной истории.

Мы забываем, что даже награды, например, орден, – это кроме знака отличия всегда было жестом присоединения, приглашения присоединиться к некой общности заслуженных людей, к ордену. Это всегда были коллективные события, это были не награды, выпячивающие человека, а присоединение к некой коллективной сущности, которая была отмечена особым знаком. Другими словами, заслуги человека, а вернее сказать проявленные свойства и принципы, были настолько оценены, что его принимали в определённую общность. А сейчас награды, которые раздаются, – это больше некие персональные знаки отличия, которые не вовлекают человека ни в какую систему принятия решений, ни в ценностную среду, не отмечают его мировоззренческую сущность. Всё превращено в эмблему, знак, а иной раз и вовсе в фарс, когда ордена более высокой степени удостаивается модный эстрадный певец, а не заслуженный академик или конструктор.

По идее, все кавалеры определённого ордена всегда были при суверене, они его окружали, они были своеобразной качественной средой, питающей решения суверена. Они и были элитой, формирующей ценностный каркас общества, его несущую конструкцию. Сегодня мы всё это утратили, мы превратили это всё в значки; пусть даже и статусные, но значки. И когда мы награждаем человека, мы отмечаем его по правилам пресловутой «успеховой» лихорадки, охватившей наше общество, и забываем, что в жизни редко кто достиг чего-то сам. Как правило, это работа целого коллектива, но команду никто не отмечает, никто её не показывает… А ведь если человек воспитан, то куда он «запитан»? Откуда он получил то, что его питает? Он же продукт обязательно какой-то конкретной социальной кузницы, влияния определённого количества людей, которые его пестовали, формировали, делая огранку его личности. Кто оставил на нем и какой след, в каких группах он присутствовал – это всё очень важно, поскольку всё происходит коллективно и никаких индивидуальных героев не бывает, они всегда продукт определённого социального проектирования: образование – это пестование образа, воспитание – это питание, просвещение – это осоление светом Истины – и т.д, и т.п. – всегда кто-то над этим работал и этот кто-то – всегда группа, всегда коллектив.

Когда наши ведущие политики публично умиляются успешному персонажу, то эта публичная оценка авторитетного для системы лица – не что иное как разрушительная закладка во всю конструкцию общества, поскольку создаётся впечатление об одном человеке и при этом не видна колоссальная работа всех участников многоуровневого, комплексного процесса. Успешный человек для всех них суть всего лишь некто, присвоивший труд множества людей… И когда первым лицам представляют такого «успехового» человека, то это не та парадигма, это не народ, это отдельные люди, которые внешне, показушно никак не вписаны ни в какой социум, т.е. сами по себе.

Такой подход контрпродуктивен, поскольку из него формируется сообщество «успеховых» людей, которые в большинстве своём нашим народом воспринимаются, чаще всего, просто пеной. И даже его «рукопожатость» в верхних эшелонах по возвращении его «на землю» у его же окружения рождает одни вопросы: «Что ты из себя представляешь? Кто ты есть? Куда и кого поведешь? Кто за тобой пойдет?». Но самое главное, такой человек сам повреждается: его сознание инкапсулируется, а среда, взрастившая и выпестовавшая его, сворачивается и его не принимает. Такая, повсеместно раскручиваемая «успеховая» радиация убивает жизнь как лидера, вырывая его из социума, так и социальную группу – коллективную сущность, из которых в результате всё наше общество и состоит.

Как эрозия почвы приводит к опустыниванию, так и «успеховость» приводит к эрозии социума. Другими словами, если мы хотим свою нацию превратить в такой же легко носимый во все стороны индивидуализированный, ничем не скреплённый песок, то мы идём верным путём. Новатор, акселератор, стартапер и т.д. – он легко встраивается в любом месте: он настолько универсален, настолько без коммуникативных приспособлений, настолько индивидуально накачан, что находит себе оправдание, потому что надо реализовать идею. Он её реализует любым путём, за любые деньги, в любых корпорациях… С одной стороны, мы говорим о патриотизме, о приверженности к Отечеству, нашей Нации, с другой же стороны, – мы производим «успеховую» золотую пыль и запускаем все заимствованные модели и механизмы, которые нам с радостью скармливают.

Мы боремся за наш суверенитет, противостоим санкциям и одновременно, в полный рост, продвигаем парадигму «успеховых» людей. Мы не пропагандируем творческие коллективы, не окормляем сообщества, не создаём собственно коллективы как ценность. А между тем, правильно взращенная группа может рождать бесконечное количество насущных тем – конечно, если она представлена своими людьми в системе образования и просвещения. Мы уже равнодушны к разрушению научных школ, при этом, как заведённые создаём акселераторы, стартапы, раздаём индивидуальные гранты в руки, разрушая все генерирующие системы, которые интегрированы, которые являются школами, которые строятся по принципу «ученик-учитель», «учу-учусь», и не обращаем на это внимания. По сути, – разрушаем всю свою исконную, естественную экосистему создающую смыслы.

Пространство становления человека.

Мало кто об этом задумывается, но своё становление человек проходит в группах. Никакого становления человека вне групп не бывает. Если даже группа неполная – например, неполная семья, – то внезапно, в разговорах появляются описательные образы деда, бабушки, у ребёнка возникает в воображении целая галерея лиц родственников. Таким образом обнаруживается, что человек, не интегрированный в группу, всё равно ищет её. Даже если он в детском доме, он собирает друзей, они образуют стайки, потом они обрастают авторитетами и т.д. Именно в группе происходит становление человека и узнавание правил поведения, и там же формируется устремлённость, там же формируется стыд как несоответствие правилам группы, которые ему известны.

Когда же человек сталкивается с гораздо большими системами существенно большего уровня, такими как культура, там уже срабатывают внутренние регуляторы высшего порядка, например, такие как совесть – феномен нашей культуры. По сути, совесть регулирует разомкнутые сообщества, где определённые категории социума являются чем-то большим, чем группа – это уже сообщества – макрогруппы: профессиональные, социальные, половые, возрастные, территориальные: например, лётчики, студенты, матери, пенсионеры, сибиряки и т.д. Все эти признаки из сообществ известны, они проявляются в человеке в быту, в одежде, в привычках… а в группах человек всё равно остаётся. Более того, в ту или иную культуру человека приводит группа, в том числе – в технологическую (да, да – всё есть культуры). Он всегда приходит туда не один, кто-то его приводит. Посему, не бывает никакого человека вне групп и все человеческие истории вызревают в коллективе. Даже, если он полу-виртуальный, но он тоже коллектив: человек от кого-то берёт знания, с кем-то их анализирует, проверяет, у него есть авторитеты, наставники, с которыми он полемизирует… Даже, если он успешен, он успешен в чьих-то глазах через достижения сообщества той или иной культуры: военный, врач, учёный, инженер и т.д., и здесь сразу снова появляется социум.

Именно поэтому, если происходит выделение человека, выдвижение его в публичное пространство, то нам сразу необходимо обращать внимание на тот социум, из которого он вышел, и именно этой группе отдать должное. Стоит также понимать, что проблематика, вокруг которой собралась эта группа, её культура и ценности, – носителем всего этого является лидер, в котором все эти качества будут кристаллизоваться.

Система ценностей создается в группах.

Возвышая и продвигая группу, мы пропагандируем эту культуру и ценности и таким образом транслируем обществу нашу приверженность этим ценностям через выделение лидера. А если лидер присоединяется через, например, ритуал присвоения ордена, то этот орден как коллективная сущность должен действовать: «Он кавалер ордена чего? Того-то! А где он этот орден как институт? Какие ценности он хранит? Что он значит для страны, для государства, для общества?». Если люди достигли определённого уровня развития, обладают какими-то психофизическими свойствами, значит логично собирать их в сообщества, поскольку идеология – это взгляд на вещи, на людей и на события сквозь призму идеалов.

Если наша задача состоит в собирании народа, общества, то мы должны переосмыслить эти важные процессы в обществе и пересмотреть подходы к ним. Выйти в публичное пространство может и должен только тот человек, за которым есть группа, который успел собрать вокруг себя единомышленников и соратников. Он должен показать, что у этой группы есть понимание своего предназначения, есть свой проект, своя дорожная карта и что социальная группа этого человека считает своим уполномоченным представителем в обществе в целом. Яркая личность, такая как лидер – это представитель команды, а не сам по себе фрукт, который нужно положить на полку и любоваться им по памятным датам, пока он не разложится. Обществу надо представлять команды, пропагандировать жизнедеятельность коллективов, их становление и тогда уже представлять лидера как бриллиант в оправе плеяды выдающихся людей, предшествующих ему и следующих за ним.

Жизнь человека не есть жизнь человека самого по себе, это путь через группы и жизнь в группах. Человек всю жизнь проходит через группы, и даже когда он уходит из этой жизни его провожает группа и представители групп его жизненного пути, которую человек собрал своей заботой, устремлённостью и любовью.

Послесловие:

Обратная сущность к успеху, которая определяется как реакция на внешнюю оценку сторонних авторитетов и зависит от навязанных установок, условий человеку является удовлетворение, которое формируется как внутреннее состояние самооценки и зависит от внутренних мотивов и ценностей, ранее заложенных и впитанных из его окружения. "Успеховый" же человек часто не имеет удовлетворения, поскольку он работал на внешнюю среду, добивался внешней оценки, что может часто не совпадать с его внутренним миром и это формирует некий диссонанс, или даже, как принято говорить, «выгорание». А удовлетворённость, если она опирается на ценности, на самооценку, на внутренний голос, на духовный вкус, очень часто не требует внешней оценки и наоборот, достижения, которых человек добился ради своего ценностного удовлетворения могут быть разрушены приданию этим достижениям внешнего успеха. То есть, человек не делал это ради успеха, а его взяли и поставили на пьедестал.

Внутреннее состояние человека – мотивация, продиктована как раз устремлённостью к удовлетворению на основе спонтанных сигналов, ценностей, внутренних устремлений и не подвержен никаким внешним воздействиям и внешним оценкам. Мотивация – это работа человека с внутренним миром, это мотив, это тональность внутреннего мира, часто даже задающая звучание во внешней среде: пришёл человек, а атмосфера изменилась! А стимулирование – это всегда воздействие, это всегда обмен чего-то на что-то, где потребность человека, может быть часто продиктована обстоятельствами.

Алексей Вайц